Филатова (Одинчук) Мария Ильинична

Я, урожденная Одинчук, родилась 18.04.1940 г. в селе Топоры, Изяславского р-на, Хмельницкой области. Отец Одинчук Илья Иванович, мать Вера Акимовна (урожденная Веремчук) жили большой семьей: дедушка, бабушка, отец, брат отца, мама, я. Все взрослые работали в колхозе. Когда началась война, отцу была выдана бронь как работнику МТС (он был трактористом). В 1942 г. из сел Изяславского района начали угонять на принудительные работы девушек и неженатых молодых мужчин. Сначала в 1943 г. были угнаны сестры и братья моей мамы: Веремчук Ксения, Веремчук Иван, Веремчук Нина, Веремчук Василий, Веремчук Дмитрий. В это время начиналось партизанское движение Ковпака, все чаще взрывалась центральная железнодорожная магистраль, в частности станция Шепетовка, взрывались оружейные склады фашистов, гибли целые расположения немецких воинских частей. Эсэсовцы свирепели и усиливали свои злодеяния и издевательства над мирным населением. Все молодые женщины ходили грязными, лица обмазывали сажей, ноги обматывали тряпками, чтобы не быть изнасилованными. Немцы ходили по домам и забирали все, что можно было забрать: свиней, коров, кур, все продукты питания, а если кто не давал — расстреливали, сжигали дома. В феврале 1944 г., когда фашисты уже отступали и наш город Изяслав с двух сторон был взят в кольцо — с одной стороны партизаны Ковпака, а с другой Советская Армия — немцы погрузили в вагоны большую часть жителей села — от старого до малого — как живой щит. Тогда были вывезены: Иван — мой дедушка, Марина — моя бабушка, Вера (Веремчук) — моя мама, Антон — мой дядя, Илья — мой отец, Мария — я.
Мою бабушку Веремчук Ксению и мою тетю Одинчук Химу расстреляли прямо во дворе из-за сопротивления, а дом подожгли. Из самых близких в неволе оказалось 11 человек. Из них до первой выплаты немецкой компенсации (600 ДМ) дожили только я и мой дядя Веремчук Дмитрий. До сегодняшнего дня дожила только я одна. Вот так «щедро» рассчитались немцы с нашей семьей. В Германии по прибытии в Тюрингию в г. Арнштадт мы были поселены в лагерь, который представлял собой одиночное кирпичное здание, окруженное колючей проволокой в два ряда, а между рядами проволоки бегали большие овчарки. Здание не было приспособлено для жизни: то ли это был раньше лагерь для военнопленных, то ли какой-то секретный объект, а для нас это было просто место для ночлега. Проживало в этом помещении 70 человек, среди них двое детей — я и маленький мальчик Адам, который не умел ходить. Каждое утро за всеми взрослыми приезжали машины и увозили их на разные работы. А мы с Адамом оставались с охраной и собаками. Мою маму и дядю, которому было 17 лет, возили на сельхозработы и заставляли что-то рассыпать вручную: то ли ядохимикаты, то ли пестициды. Там они и получили отравление, моя мама и дядя. Моей маме было суждено выжить, а дядя умер в течение суток от заражения крови. Там он и похоронен на кладбище возле католического храма. Мама умерла когда ей было 55 лет. Эхо отозвалось.

Я не помню причины позднего возвращения в октябре 1945 г. в родное село, где нас ничто хорошее не ждало. До весны жили по соседям, родным, знакомым, спали на земле с небольшой подстилкой из соломы. Укрывались тем, в чем днем были одеты. Весной что-то построили, и у нас уже был дом на одну комнату.
Закончила среднюю школу в 1957 г., потом Хмельницкий торговый техникум, Львовский торгово-экономический институт, Харьковский юридический институт (заочно). Работала товароведом, начальником торгового отдела, старшим экспертом торгово-промышленной палаты, директором универсама. Уволилась по состоянию здоровья в 52 года. Инвалид ІІ группы. Награждена почетной грамотой Кабинета Министров Украины. С сентября 1993 г. избрана председателем Горловского отделения Украинского союза бывших жертв фашизма.
В 1962 г. я вышла замуж за Филатова Александра Семеновича. Имею сына Филатова Руслана Александровича, рождения 23 августа 1966 г. Имею 3 внучки.
Воспоминания о войне со слов родителей.