Забужина Мария Марковна

Мое детство проходило очень тяжело. Мама у нас очень болела. Мне было десять-двенадцать лет, когда я уже работала в колхозе.
Когда началась война, мы собирали в поле колхозные ягоды. В июне 1942 г. меня отвезли в г. Старый Крым к бабушке, оттуда меня, двух сестер и брата отправили в Германию. Везли нас в товарных вагонах через Джанкой на г. Львов. Во Львове нас всех помыли в бане, продезинфицировали одежду, после чего повезли в Германию. Разместили нас там в большом лагере в деревянных бараках, а через три дня меня забрал к себе бауэр. У него была большая свиноферма, а звали его Эмиль Никель. Когда он вел меня к себе, то сам ехал на велосипеде, а я шла пешком.
Шли мы очень долго, прошли мост и встретили одну немку, которая что-то сказала бауэру, а Никель ответил ей: «Тасми руссише парадист». Я до этого времени не знаю, что же это означало. Я была грязная, немытая, голодная, а в руках держала деревянный чемоданчик. Никель привез меня домой, завел в прачечную, там горел большой котел, и я подумала, что меня бросят в этот котел, но хозяин бросил в котел мой чемоданчик, так я осталась без вещей. Когда я покупалась, хозяйка дала мне халат и рубашку, а на ноги — деревянные чуни, она назвала: «Гольед-шуп», а я запомнила это слово. Потом в эту же прачечную хозяйка принесла полный мешок обуви, чтобы я ее чистила, она дала еще крем для обуви разных цветов. Так я до глубокой ночи чистила обувь хозяев, чтобы цвет крема совпадал с цветом обуви, там же в прачечной я и заснула. Утром пришла хозяйка, дала кусочек бархатки и показала как надо делать, чтобы обувь блестела. Я захотела кушать, и хозяйка завела меня на кухню, дала мне черный кофе и два кусочка бутерброда, но я все еще хотела кушать. Потом я снова чистила обувь, когда закончила работу, хозяйка повела меня на чердак, чтобы показать, где я буду спать. Там лежали две перины: на одной спать, а второй укрываться. Потом меня повели в огород, дали шнур и колышки, лопату и заставили копать грядки. Копать надо было ровно под шнурок, я садила на грядках салат, шпинат, цветы. После работы меня повели кушать, подали суп, немного картошки смешанной с морковкой и маленькую тарелочку какого-то «пудинга», но он был очень вкусный.
На другой день я убирала свиноферму, белила все чисто, навела порядок. Там работали французы, белорусы. Завели меня в дом, приказали убирать, мыть, протирать все. Я все сделала, но хозяйка не сказала, что хорошо. Вечером дали кушать манную кашу и салат из шпината. Работы у хозяев было очень много, потому что в их семье было 5 детей (один из них инвалид). У хозяина был пистолет, и он говорил мне, что может застрелить меня.
В 1943 г., когда уже было тепло, хозяйка уехала в город, дети ушли в школу, а хозяин позвал меня, чтобы я убрала в спальне. Когда я убирала, хозяин стал приставать ко мне, я его очень испугалась, а он все нахальничал. Тогда я разбила ему очки, очень поцарапала лицо и стала сильно кричать. Потом приехала хозяйка из города, я пошла кормить собак-овчарок, а сама очень хочу есть и взяла из собачей кастрюли. Хозяин увидел это и сильно меня побил. Я пошла к речке, чтобы утопиться, но не смогла. Я вернулась к дому и поднялась к соседям на втором этаже, все им подробно рассказала. Эти добрые люди помогли мне перейти от Никеля к другому бауэру. Новые хозяева были очень хорошие люди. У них я спала в одной спальне с их детьми, сразу после приезда к ним меня очень хорошо накормили, давали картошку, молоко, хлеб. Этих добрых немцев я никогда не забуду. Очень много писала запросов, но никак не могу найти их в Германии. Живы или нет — не знаю. Они были уже пожилыми, когда в 1945 г. американцы пришли к ним в дом. По коридору шли четыре офицера, фрау Эмма им сказала: «Хай Гитлер». Тогда хозяйку и хозяина повели под автоматами, я думала, что их расстреляют, но их закрыли в подвал, где мы прятались от бомбежки. Я осталась одна с детьми и итальянцем Леренц. Я просила его, чтобы он доил коров, чтобы не пропало молоко, а сама взяла детей и ушла к одной старой немке. Дети просили, чтобы я их не бросила. Так, пока американцы были в городе, я пряталась. А когда они ушли эшелоном, через пять дней, я вернулась домой с детьми, и мы нашли хозяйку и хозяина. Я им открыла подвал, а они плачут, обнимают детей. Тогда они мне сказали, чтобы я оставалась у них и была их старшей дочерью. Мои родители были высланы на Урал в 1944 г. в Пермскую область. Меня освободили американцы 14 апреля 1945 г., нас собирали по областям и передали русским войскам, и они отправляли освобожденных в Брянск, Белоруссию, Крым. Меня в Крым не отправили, а отправили на Урал в Свердловскую область на золотые прииски, это было в декабре 1945 г. или начало 1946 г. Я попала работать в геологоразведку в лесу. Там я намучилась, намерзлась. Приходилось под конвоем каждый месяц отмечаться, чтобы не сбежали. В августе 1949 г. я вышла замуж. Сама я болгарка, и муж мой был болгарин — Каров Алексей Алексеевич. Он очень болел, пришел больной из Германии, для ухода за ним я ушла с работы. А в 1963 г. 13 июля мой муж умер. У нас осталось два сына. После его смерти я в 1964 г. устроилась на работу на военный секретный химзавод в г. Красноуральск. Работала я в ЦЗЛ лаборантом, зарплата была 45 руб. — это очень мало для меня и двух детей. Тогда я устроилась в цех № 8 аппаратчиком по 1 списку, зарабатывала от 190 до 230 руб. Эта работа очень вредная, поэтому я перешла в другой цех. К 1-му мая мне дали денежную премию, в 1965 г. за хорошую работу объявили благодарность. В 1967 г. дали денежную премию и в 1969 г. наградили Похвальной грамотой. В 1970 г. мне присвоили звание Ударника коммунистического труда. 1971 г. — денежная премия за хорошую работу. В 1972 г. я ушла на пенсию, за то, что работала на вредных производствах, пенсию получила 120 руб.
Из-за того, что я сильно болела, нашей семье пришлось переехать на Украину 20 сентября 1973 г. На Украине мое здоровье поправилось, и я пошла работать кочегаром в детский садик. Потом уволилась, занималась дома цветами, огородом, хозяйством. В 1994 г. организовала регулярное получение компенсации, организовала людей помочь посадить цветы и деревья в городе, сделали стенд узников. Посадили возле памятника Славы аллею грецких орехов. Наша организация на почетном месте в городе, мы помогаем участникам боевых действий.