Горгуц Иван Федосеевич

Я родился 9 октября 1926г. в с. Герасимовка Роменского района Сумской области.
В тот памятный и незабываемый 1941 год я жил в селе с отцом, матерью и тремя сёстрами. Отец и мать были простыми крестьянами. Отец с первых дней войны ушёл на фронт. Мать держала козу, чтобы прокормить нас. Я же работал в колхозе на разных работах. В, свои, неполных 15 лет я был совсем мальчишкой, невелик ростом. Пахал землю с соседскими мальчишками – такими же юнцами, как и я. Пас колхозные стада коров, коней. До войны в семье мы жили весело и дружно, дружили с соседями. Часто собирались у костра, пекли в его углях картошку, бегали босиком, носились по лугам верхом на конях. Всё было красиво, свободно, радостно.
И вдруг, говорят: война!!! Это страшное слово ворвалось и в нашу Герасимовку. плачем и стоном матерей, сестёр, сыновей, отцов.
Уже в сентябре 1941 года немцы вступили в наше село. При оккупации я был пастухом колхозного стада коров, коней. Коней выпасали ночью, а днём возили на тележках солёную воду в бидонах. Дома мать варила эту воду – в результате получалась соль. Моя мать, собиралась вместе с другими двумя-тремя женщинами и они ходили по сёлам менять соль на то, что дадут им взамен – хлеб, картошку, одежду, обувь.
За период с сентября 1941 и до мая 1943 года мне довелось видеть много горя. Из Герасимовки, забирали много селян, и они больше не возвращались домой. Хорошо помню май 1943 года: сады в цвету, синее небо, воздух веет теплом. И вот в нашу хату заходит полицай и приказывает матери собирать торбу для её сына Ивана. Со мной было ещё 9 человек – все были 1926 и 1927 года рождения. Нас повели селом в сторону города Ромны, а потом его улицами погнали на территорию механического завода. Там был сборный пункт для всех пленных. Нас, молодых, построили в шеренгу, рассортировав по годам рождения: 1926 г. и 1927 г. Тех, кто родился в 1923 – 1924 году, построили в другую шеренгу. По бокам – охранники с собаками. Так, шеренгой, повели всех на железнодорожный вокзал. Тридцать человек загнали в товарный вагон. В этом вагоне было лишь одно маленькое окно. Охраняли нас немецкие солдаты. От станции Ромны мы ехали на запад без воды и еды более трёх суток. То, что положила мать в торбочку на дорогу, было всё съедено.
Всю дорогу нас сопровождал плач женщин, детей и нередко мат тех, кто попал в эту беду. Привезли нас в Германию на сортировочный пункт города Мюнхена. На этом пункте я видел много мужчин и женщин – раздетых, голодных, сошедших с ума, бродивших за колючей проволокой. Примерно, через два дня меня и моих друзей посадили в вагоны и повезли в город Ингольштадт. Здесь нас встретили немцы с собаками. Высадили из вагонов, построили в шеренгу по 4 человека и через весь город погнали в лагерь «Максимуэль». Здания этого лагеря были под землёй, обнесённые колючей проволокой и охранялись полицаями с собаками. Нас пригнали во двор, распределили по комнатам, указав место на 3-х ярусных деревянных нарах.
Затем снова вывели всех во двор и начали загонять в большой бак, приспособленный под баню, чтобы помыться. Когда помылись, побрили всем волосы на голове и в других местах, надели полосатую одежду с нашивкой «OST».
Подробнее о так называемой бане. В одном из зданий лагеря был большой бак и котёл для подогрева воды. В эту железную ванну загоняли по 3 человека и мылись горячей водой. Все пленные были грязные, заедали вши, блохи. Вонь, там была такой, что трудно передать – это надо пережить. По окончании мытья, немцы намазывали чем-то волосы на голове и в других местах. Нашу старую одежду и обувь забрали, а взамен выдали свою, полосатую и деревянные башмаки. На рубахе была нашивка «OST».
После бани, вечером, нас погнали на кухню, где выдали по 4 картофелины, 100 г. хлеба и салат. Потом погнали спать в бараки. Утром следующего дня на завтрак нам дали те же 4 картофелины, 100 г. хлеба и сладкую воду. После завтрака повели в город на работу. На площадке появились покупатели. Меня забрали на парники, в которых выращивали огурцы, салат, помидоры, брюкву. Здесь я проработал 3 месяца. Помню, во время уборки брюквы мне захотелось попробовать этот овощ, узнать, что это такое. Надзиратель заметил это и сильно меня побил.
О моём поступке он доложил начальнику лагеря, и на следующий день меня на эту работу не допустили. Работая на парниках, я тележкой привозил овощи немцам на кухню. Вместе со мной работали 3 парня и 2 девушки – украинки, а также 3 немки и 3 немца. Одного старого немца звали Зек, а другого – Фриц. Одну из немок звали Гертруда. Меня же немцы называли Алекс.
Я заметил, что на кухне ко мне относятся с тайной симпатией. Угощали пирожками, хлебом, но так, чтобы никто не видел. Иногда давали тарелку супа и хлеб, но молча, прячась от немцев , и всё жалели, что я был маленького роста.
После случая с брюквой меня определили на другую работу. Теперь мы вместе с французскими и итальянскими военнопленными строили бараки для хранения оружия. Были в роли грузчиков снарядов, пушек. Всё это делалось в лесу, скрытно, во избежание американских омбардировок. Надзиратели были разные: один добрый, в душе сочувствовавший нам, другой – злой и жестокий.
В воскресенье у нас был выходной день. Мы уходили в город, чтобы встретиться с такими же, как и мы, другими девушками и парнями.
Они находились в лагере «Гослан». Встречался я и с военнопленными, а также с русскими и украинскими девушками. Как они попали туда – всем известно. Очень много можно рассказать интересного и тревожного. В нашем лагере за провинность сажали в карцер. Он представлял собой холодный и мокрый погреб, где по колени стояла холодная вода. В нём отсиживали за провинность столько суток, сколько приказал комендант. Помню случай, когда один парень просидел там пять суток и едва не умер от этих испытаний. Очень трудно вспоминать такое.
Пробыл я в этом лагере «Максимуэль» с мая 1943 и до апреля 1945 года.
И вот, тёплой весенней ночью в апреле 1945 года (точного числа не помню), под сильным конвоем нас построили и вывели в г. Ингольштадт. Перегнали из одного лагеря в другой за колючую проволоку. Среди нас прошёл слух, что всех будут расстреливать. С одним парнем я решил ночью бежать. Побег удался. Шли мы с ним три тёмные ночи, а в светлое дневное время спали в огородах, прятались в лесах. Пришли в какую-то деревню, где нас и освободили американцы.
В апреле, мае 1945 года я был в американской армии. В конце мая 1945 года убежал от американцев и приехал в город Дрезден к русским. Здесь меня зачислили в Советскую Армию, где я и прослужил до 1950 года.
В августе 1950 года вернулся домой. Через год женился на украинке. Имею сына и дочку. В настоящее дети живут отдельно, в разных местах, а мы вдвоём с женой живём сами, на свою пенсию.В свободное время увлекаюсь рыбалкой. Люблю жизнь, друзей, детей, внуков. Всё это поддерживает мой жизненный тонус. Самочувствие в настоящее время хорошее. С 1986 года я на пенсии.
Этот свой рассказ, я мог бы продлить до бесконечности, вспоминая всё, что пришлось увидеть и пережить в свои 15 лет в годы войны.