Бобровская (Лысых) Наталья Михайловна

Родилась 31.12.1924 года. После оккупации немцами Киева, в начале мая 1942 года нам с сестрой Афанасьевой (Лысых) Инной прислали повестки на работы в Германию на 10 мая 1942 года.
В этот день отправили товарный состав с людьми из Киева и окрестностей. Вагоны были набиты людьми — девушки, парни, мужчины, матери с детьми. В основном — молодежь. Заперли в темноте, снаружи задвинули чем-то тяжелым, и на перроне остались в слезах и горе наши матери.
Первый раз нас кормили в Люблине. Чем-то вроде бутерброда с кофе. Затем -Германия, г.Вуперталь и Креофельд. В Польше нас пересадили в пассажирские вагоны (там узкая колея), и так мы доехали до места назначения.
Поселили в бывшем кирпичном заводе, огромном зале высотой примерно 7 м, с цементным полом, стены были круглосуточно мокрые, т.к. в одном месте текла вода прямо на пол. Койки в 3 этажа. Выходить не разрешали, сразу взяли под стражу. Наутро колонной под стражей повели нас на фабрику. Там определили в цех R-34 «кановшарай». До нас там работали пленные французы. Выполнять пришлось каторжную работу, непосильную для женщин, тем более, несовершеннолетних. Колоссальный зал, в котором находились котлы с кипящими внутри баками, которые загружали в конце дня. Засыпали сильным моющим средством (склероном), и на всю ночь. Выдали перчатки и по два крючка, которыми нужно было доставать эти баки, класть на перекладины, выливать из них воду и щетками отмывать лак. Все это в густом пару, в котором почти ничего не видно. Котлы высотой 1,5-2,5 метра, а мы стояли на подмостках, которые были специально встроены. Часто приходилось эти баки, уже наполненные лаками, по 50 кг в каждом, по 2 на тачках возить в нужные места. Мы падали, пол был скользкий от этих лаков, ожогов было много, почти у каждого из нас. Там же и кормили: миска с одним ковшом баланды с брюквой, а утром — примерно 400 грамм тяжелого черного хлеба и 10 грамм маргарина.
На фабрике работали иностранцы, много. Иногда они делились с нами едой, но это не разрешалось. Выжить было очень трудно, тем более после такой каторжной работы. С работы шли также колонной под стражей, в начале и конце колонны по полицейскому, на ногах — деревянные башмаки (клюмны), ноги натирали до крови, но иначе в этом цеху невозможно было.
Часто по выходным дням нужно было ходить еще в немецкие семьи, работать там. В лагере тоже нужно было работать на кухне по вечерам — резать капусту, но мы этому были рады, наедались ею.
Через некоторое время выстроили бараки и перевели нас туда, В бараках уже были койки в 2 этажа. Обращались с нами жестоко, полицейские били, за людей не считали. Обращались к нам по номерам. Мой номер — 19010.
Так проходили дни и годы, пока нас не послали рыть окопы около голландской границы. Обратно мы уже не вернулись, так как сбежали.