Молчанова (Копыл) Наталья Прокофьевна

Родилась 22 декабря 1927 года в с. Новоселовка Новомосковского р-на Днепропетровской обл. в семье крестьян. В 1934 году пошла в школу, и в 1941 году окончила 7 классов. Через три недели началась война. Осенью 1941 года нас, малолеток, начали гонять рыть окопы и строить трассу Новомосковск-Павлоград. В зимнее время на расчистку трассы от снега, которого было очень много. Холодно в морозы, на целый день, далеко от дома. Приходилось ночевать в селах, где работали.
В марте 1942 года меня первый раз пытались угнать в Германию, но мне удалось убежать и пересидеть у двоюродной сестры в соседнем селе. По возвращении домой опять гоняли на трассу, а 2 декабря 1942 года опять угнали в Германию.
Ехали в товарных вагонах под конвоем две недели, холод, сквозняки, голод. Попала на пересылочный пункт в г.Люблин, где продержали три дня, и опять в товарные вагоны. Довезли до г.Бранденбурга, где мы прошли санобработку. Затем нас погнали в р-н Берлина — в Штаакен. Условия ужасные, цементный пол, черный от грязи, трехэтажные нары, кишащие клопами. Кормили плохо — брюква, шпинат, кольраби. Гоняли пешком на фирму Демах на разные работы. Разгружали вагоны со щебнем, песком, так как фирма была в стадии строительства. Иногда работала в цехе, мыла полы, подметала и носила тяжелые тюки бумажных матрацев, деревянных колодок.
Очень запомнился апрельский день, такой солнечный и прозрачный воздух с голубизной, а мне приходилось таскать на плечах на 3-й этаж выделанные бычьи кожи. Когда мне с вагона клали на плечи, то от тяжести аж приседала. Изможденные, худые, а работа совсем не детская.
Потом перевели на земельные работы. Садили вокруг фирмы деревья, возили землю вагонетками и много другой работы. Затем нас со Штаакена переселили в новые шлакоблочные бараки. Там было почище, все новое, двухэтажные кровати и без клопов, матрацы набиты опилками. Кормили также плохо, а работу требовали. Попался нам добрый мастер, который нас не обижал. Работали бригадой.
В июне 1944 года нас отправили на концерн Демах в г.Дюссельдорф, где заставили учиться на сварщика. От невыносимых условий и тяжелого труда мы с подругой во время бомбежки убежали, просидели на вокзале до утра, взяли билеты до Дуйсбурга, сели в проходящий поезд Кельн-Берлин и уехали. Пассажиры смотрели на нас искоса, но из купе не прогнали. Нагрянула проверка, и нас перевели в купе проводника, наверное, ей досталось из-за нас. Высадили нас в г.Ганновер и отвели в полицейский участок. Там мы просидели 2 недели. Боясь вернуться опять в Дюссельдорф, я назвалась Шинкаренко. Нас отправили в Берлин в тюрьму на Александрплац, где мы просидели месяц. Куда-то водили нас на допросы, били. Затем отправили в распредлагерь, и я попала в Равенсбрюк, а моя подруга Люба Шарандо попала в Заксенхауз.
В Равенбрюке условия тоже были ужасные, а была уже осень, дожди, нам приходилось стоять на аппеле в течение часа. В бараках тесно, 3-этажные нары, а между ними проход 30 см. Затем, где-то в октябре 1944, меня перевели в другой концлагерь, в Шенефельфде. Там работали по 12 часов. Кормили плохо, а на ногах ребенку выстоять 12 часов, да еще ночью, совсем нелегко. Когда приближался фронт, нас начали гонять на окопы. Но уже была весна и свежий воздух, валили сосну и жевали смолу, чтобы заглушить голод и почистить зубы.
Однажды набрели на чей-то бурт свеклы, и была с нами добрая анвайзерка, дай Бог ей здоровья, но ее, вероятно, уже нет в живых, ей тогда было 40-45 лет. Она послала девочек в бурт, они выбросили свеклу, она их разрубила лопатой и дала нам есть. При приближении фронта нас погрузили в машины и у нас на глазах начали снимать колючую проволоку вокруг лагеря, снимать вышки, с которых нас сторожили солдаты. Потом нас повезли через горящий Берлин в сторону Науена, где нас освободили советские войска.
После этого мы работали в воинской части, где выполняли разные работы, а 2 декабря 1945 года я вернулась домой. В августе 1946 года поступила в акушерско-фельдшерскую школу, которую окончила в 1948 году, работала в 3-й больнице мед. лаборантом. В 1951 году вышла замуж, родила сына. Перешла работать в психиатрическую больницу, где и проработала 37 лет. В 1982 году вышла на пенсию, но продолжала работать до 1992 года. Имею двух сыновей. Мой муж, Молчанов Леонид Пименович, инвалид войны, после ранения в переносицу заболел глаукомой. Сейчас слепой, и я ухаживаю за ним. Получаю пенсию 180 гривен, на которую трудно жить, много тратим на лекарства, но такая жизнь выпала на нашу долю. Властями не преследовалась, так как скрывала, что была в Германии.