Коваль Василий Васильевич

Я родился 25 августа 1925 г. в селе Разумовка, Запорожского района Запорожской области. Украинец, пенсионер, ветеран войны и труда, изобретатель СССР, образование высшее.
В 1940 г. окончил 7 классов и начал работать в колхозе на сельхозработах.
1941 год. Война. Немецкие войска и их союзники оккупировали село Разумовка, правобережье реки Днепр и остров Хортица возле Запорожья.
С первых дней оккупации в селе Разумовка начались массовые аресты мирных жителей, которые находились под стражей в гетто — местах принудительного содержания — более 200 человек. Это были бывшие руководители, активисты, подозреваемые подпольщики и заложники, которые подлежали уничтожению. Над узниками гестапо проводило жестокие допросы, издевательства и с наступлением ночи группами уводили, зверски мучили и расстреливали за пределами села в оврагах и песках-шелюгах.
Для открытого устрашения, на глазах многих жителей села, были повешены Сова Кондрат, его 14-летний сын Петр и Коваль Карпо.
В очередной облаве я был ранен в голову и арестован немецкими солдатами, доставлен в гестапо и находился в одной камере с Бокуцовом Григорием, в гетто — местах принудительного содержания под стражей. Многократно подвергался допросам, издевательствам и запугиванию тем, что после моего расстрела будут уничтожены дом, все члены семьи, в том числе и малолетние дети (два брата и три сестры, родившиеся после 1929 г.), а также близкие родственники. Поскольку на допросах ничего не сказал, гестаповцами я был приговорен к расстрелу как подпольщик, разведчик и шпион. С этого момента начался отсчет времени оставшейся жизни. Но… 14 октября 1941 г., по неизвестным причинам, все узники были оставлены без охраны и, воспользовавшись этим, с Божьей помощью, оказывая друг другу помощь открыли запоры дверей и под прикрытием темноты разбежались по домам. Долгое время я скрывался от повторного ареста в соседних селах у родственников, где ранее, оставив дом, скрывалась от казни моя мать с пятью маленькими детьми.
20 июня 1942 г. я вновь был арестован.
Через двое суток подали товарные вагоны, нас загнали в них, и эшелон с закрытыми снаружи дверями и решетками на окнах отправился в путь. Побег в таких условиях был невозможен.
В первых числах июня 1942 года мы уже были в Германии, нас доставили в лагерь военнопленных советских моряков, поселили в землянках за колючей проволокой, вместо постели мы подстилали еловые ветки прямо на земляной пол. Я находился в концлагере Зальбкерштрассе. Мой рабочий номер 231/12754. Кормили раз в день похлебкой из брюквы и кусочком хлеба. После санобработка нас погрузили в немецкие пассажирские вагоны и в сопровождении немцев в гражданской форме доставили на товарную станцию г.Брауншвейг. Нас встретила охрана в черной форме и сопроводила в лагерь, огражденный проволокой в два ряда. Расселили в бараках с зарешеченными окнами. На ночь дверь барака снаружи закрывали на замок. В тамбуре барака находился туалет. В комнате нас было 20 человек, спали на двухъярусных нарах. Подъем был в 6 часов утра. Выпив подслащенный сахарином чай, отправлялись пешком под конвоем лагерной охраны на паровозоремонтный завод. Работали по 10 часов в сутки, в основном очищали котлы от гари и накипи.
После работы мылись, переодевались в спецодежду со знаком «ОСТ» и возвращались в лагерь, где получали 250 грамм хлеба и литр похлебки.
Для наказания провинившихся на площадке в лагере был зарыт столб с отверстием на уровне человеческих глаз. Провинившийся должен был стоять перед столбом и смотреть в отверстие до отбоя. Большинство не выдерживали, падали в обморок, их волокли в барак и бросали на пол, медицинская помощь при этом была запрещена.
Как-то ночью нас разбудили крики и выстрелы на территории лагеря. В этот день бараки открыли только в 10 часов, во дворе было полно жандармов. Нас строем провели мимо расстрелянного нашего товарища, заставляя обязательно смотреть на окровавленное тело. Грозили так поступить с каждым, кто попытается бежать из лагеря. В тот же день я, Саша Колесник и Коля Вишневецкий осуществили побег с территории завода. Шли ночами вдоль железнодорожного полотна в восточном направлении.
На пятый день пути на каком-то полустанке натолкнулись на немцев, охранявших состав с разгружаемыми пленными, нас приняли за вновь прибывших и загнали вместе со всеми в пересыльный лагерь. Здесь шла настоящая торговля людьми. Приезжали работодатели-немцы, тщательно осматривали поставленных в шеренгу невольников и отбирали «рабочую силу». В последнюю партию из 20 человек попали и мы, пожилой немец отвез нас в г.Гарстен. Поселили в Осмайншафтлагере, в бараках без решеток на окнах и сквозными коридорами-проходами. На ночь бараки не закрывались. Лагерь был огражден колючей проволокой в два ряда. Кормили традиционной баландой и кусочком хлеба в 250 грамм один раз в сутки.
Работали в фирме «Битер и сын», строили многоэтажные бункеры, рабочий день длился 10 часов. Через два месяца меня перевели в Бременский порт на погрузку-разгрузку судов. Жили на списанном корабле «Адмирал Бром» под охраной полицаев. С родными переписки не вел.

Освобожден советскими войсками 21 апреля 1945 г. и по состоянию здоровья (истощенный от голода, обессиленный и больной) я был направлен на Родину в село Разумовка.
Считаю, что я вернулся второй раз с того света. Отдельные лица, не знавшие этой трагедии, даже среди нас, сегодня не верят, мол, как это вы могли уцелеть, если многие узники погибли там.
Настало время, чтобы к нам, оставшимся в живых, относились не с презрением, а с уважением, как во всех европейских странах, подвергшихся гитлеровской агрессии, где упомянутая категория мирных граждан является одной из наиболее пострадавших в годы Второй мировой войны.
Только за годы оккупации в селе Разумовка ограблено все население, разрушено и сожжено 124 жилых дома, больница и много колхозных построек.
В разные послевоенные годы из разысканных 34 захоронений за пределами села были перезахоронены в братскую могилу 212 трупов ранее расстрелянных, повешенных и изуродованных мирных жителей, из которых 196 установлены имена, а 16 изуродованных и неопознанных так и остались неизвестными. Поиски захоронений продолжаются.
С 20 июля 1991 г. по 14 сентября 1999 г. я на общественной работе — заместитель председателя Запорожского областного отделения Украинского союза бывших малолетних узников фашизма. С 14 сентября 1999 г. — председатель Запорожского областного отделения Украинского союза узников-жертв нацизма.
В настоящее время постоянно болею, потерял зрение, слух и необходимо приобрести слуховой аппарат, но это позволить себе не могу. Атеросклероз, гипертония, радикулит, сильные головные боли, бессонница и другие хронические заболевания лечить невозможно из-за дороговизны больничных услуг и медикаментов, денежных средств на лечение нет.
Если судить по жизни, то получаемой пенсии по-прежнему хватает только на то, чтобы оплатить коммунальные услуги и не протянуть с голоду ноги.