Йорза Борис Петрович

Родился 9 августа в 1927 года в с.Погожа Криница Роменского р-на Сумской обл.
В мае 1943 мае молодых парней в возрасте от 15 лет и старше полицаи арестовали. Затем посадили на повозки и увезли в город Ромны. Там нас загнали в лагерь на окраине города, обнесенный колючей проволокой. Лагерь охраняли вооруженные солдаты-немцы. Когда арестовали более тысячи человек, нас погнали под усиленной охраной немецких солдат на железнодорожный вокзал, где погрузили в товарные вагоны и увезли в Германию.
Каждый вагон охранялся солдатами, ехали мы через город Киев и прибыли в город Перемышль в Польше, где прошли санобработку. После этого нас посадили в товарные вагоны и отвезли в Германию. Через город Берлин нас привезли в город Эссен.
Помню, был жаркий день, нас вели колонной по широкой улице с трамвайной линией. Затем свернули на другую улицу, где был лагерь. Это было двухэтажное здание (наверное, школа) на Бисмарк штрассе, большой двор был огражден металлическим забором с воротами. Около ворот было небольшое здание, где находилась охрана в военной форме.
Нас встретил немец в черной форме со свастикой на рукаве и тросточкой в руках, прихрамывая на одну ногу. Ежедневно он следил утром и вечером за порядком при построении, в очереди при получении пищи и распределении на работу. Были еще несколько человек, которые помогали ему. По команде нас разместили в здании, где были деревянные двухъярусные нары с матрасами, набитыми соломой, и одеяло. И так началась наша лагерная жизнь.
Питание было плохое, суп с брюквой по утрам, а вечером кофе-суррогат без сахара и пайка хлеба, но тот хлеб был наполовину с древесными опилками. После завтрака сразу выстраивали в колонну по 6 человек, в лагерь приезжали покупатели-немцы, им выделяли по 5 или 6 человек, а остальных людей отправляли на завод Круппа, а после сильной бомбежки города отправляли на разбор завалов улиц.
Я работал на фирме, которая делала ремонт водопроводов на улицах и в домах. Приезжая на базу фирмы, грузили в кузов машины тачку на двух больших колесах с инструментом, садились в машину трое рабочих немцев и нас два, иногда три человека, в зависимости от объема работы. Выезжали на ремонт водопровода в Альте, район города Эссен, так говорили немцы
Запомнилось мне, что когда ехали на работу, то слева было большое здание и труба, по-видимому, это была электростанция.
Мне запомнился немец, ему было около 40 лет, а может, и больше. У него под глазом была незаживающая рана. Я так понял, что она его беспокоила, глаз слезился, и он часто протирал его большим куском ткани, при этом тяжело вздыхая. Я ему сочувствовал, и мне было жаль его. Когда отдыхали, то он все говорил нам: «Гитлер капут», несколько раз повторяя эти слова.
Немцы-рабочие нас не обижали, бывало, во время завтрака, около 10 часов дня, они садились пить кофе с бутербродами, то и нам выделяли со своего пайка по бутерброду, за что мы их благодарили. А в час дня нам привозил немец обед, тот, который нас брал с лагеря и отводил обратно.
А еще помню, когда получали пайку хлеба и кофе на кухне, я как-то заглянул на кухню и увидел дыру в ограждении нашего лагеря. У меня созрела мысль воспользоваться этим ходом и выйти из лагеря в город, чтобы заработать хлеба. На следующее утро, во время получения супа, я ушел в город через этот ход. Пошел вправо от лагеря, побродил по улице и увидел возле одного подъезда кучу угля. Я подошел к ней и смотрел на окна в надежде, что хозяева угля увидят меня. Через некоторое время выглянула женщина, открыв окно. Я ей показал руками, что могу ей помочь убрать уголь в подвал дома. Она вышла на улицу с лопатой и показала окно в подвале, куда нужно убрать уголь. Я его убрал в подвал и за работу получил 5 марок.
После этого я пошел дальше и вышел на широкую улицу с трамвайными линиями, прошел немного улицей, но она была безлюдной. Я понял, что на этой улице нечего делать, и вернулся обратно.
На обратном пути трамвайная линия сворачивала вправо, пройдя немного, я услышал звуки марша и крики «хайль». Я увидел здание, на котором были развешаны разные афиши, это был кинотеатр. Я направился обратно в сторону лагеря и, пройдя немного по улице, увидел продуктовый магазин. Там я решил купить себе хлеба, но мне пришлось долго стоять в ожидании, пока в магазине никого из покупателей не будет.
Время подходило к концу дня, и ко мне подошла молодая девушка и позвала идти за ней. Вместе с ней мы пришли в квартал пятиэтажных домов, в одном из них она открыла дверь, и мы поднялись на 4-й или -5-й этаж. Там она открыла квартиру и завела меня в маленькую комнату, в которой стоял столик, а на нем были пирожные. Мне предложили сесть за столик и показали, — кушай. Когда я ел, она меня спросила, где я родился и сколько мне лет, а мне тогда исполнилось 16 лет. Это было в конце 1943 года. Я ей объяснил, как смог по-немецки, о чем она спрашивала. Я так понял, что было какое-то событие, и был накрыт сладкий стол. Конечно, всего я съесть не смог, тогда остальное она завернула в бумагу и дала с собой. Я был по-детски доволен таким исходом и очень благодарен этой доброй, милой девушке. Не знаю, жива ли она, но должна жить долго за ее доброту. Все спрятав за пазуху, я вышел из дома и вниз по улице пришел в лагерь, зайдя тем же путем, которым выходил.
Работали мы весь световой день без выходных, отдыхали только ночью, и то не полностью из-за бомбежек. По 2-3 раза за ночь загоняли нас в подвал, который был под зданием, где мы жили. Оплату за труд мы не получали, хотя и были марки, за них ничего не купишь без наличия карточек.
На Родину вернулся после освобождения американскими войсками, то есть после окончания войны. После возвращения на Родину судьба была не из легких. Надо было восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство. Работал на стройках.
В настоящее время нахожусь на пенсии.