Бресская (Полякова) Лидия Петровна

Я, бывший узник фашизма, в настоящее время моя фамилия Бресская, 1922 года рождения, уроженка города Сумы –Украина.
В годы Великой Отечественной войны, при оккупации города Сумы (это был 1942 год) я и мой родной брат Владимир получили две повестки на биржу для отправки на работу в Германию. Мне тогда было 18, а брату 16 лет. Для того, чтобы не забрали, мой брат расцарапал руку до крови и рану натёр чесноком. На второй день мы пошли с братом и показали руку. Она была красно-синего цвета и опухшая. Немец как крикнул на нас и сказал: «Если через неделю не придёте на железнодорожный вокзал города Сумы, то мы вас всех расстреляем».
На вокзал для отправки в Германию нас провожала мама. Нас и других молодых девчат и парней собрали вместе за забор, который охранялся солдатами с автоматами. Мама взобралась на забор и стала смотреть, как нас грузили в вагоны для коров. Она это увидела и потеряла сознание. Увидев, что мама моя лежит без сознания, я бросилась к ней. Солдат крикнул на меня«Век!»и ударил прикладом автомата по спине.
Привезли нас в Польшу, сводили в баню, сделали дезинфекцию и повезли всех в Кёльн. Это было уже вечером, когда мы приехали. Снова по приезду повели всех мыться в баню. Вдруг началась сильная бомбёжка, мы начали выбегать кто куда. Мы видели тела погибших на проводах – это было ужасное и страшное зрелище. После этого кошмара нас, оставшихся в живых, повезли в г. Вупперталь, родного брата отправили в другой немецкий город.
Я работала на фабрике «Бемберг». Это была текстильная фабрика, очень вредное производство, где нитки проходили через кислоту и аммиак. У меня, как и у многих других, руки и ноги были все в ранах. Катушки с нитками были по 50 кг, затем нас с напарницей перевели, где катушки были уже по 100 кг.
Здесь мы проработали два дня, так как нам было очень тяжело с ними работать, от такой тяжести на руках и ногах вздувались вены. Перевели нас сноваработать с катушками весом 50 кг, работали мы ночные смены. Днём спать не давали, а заставляли в лагере работать и шинковать капусту.
Кормили нас очень и очень плохо , в основном меню состояло из брюквы, шпината и воды, всё это называли супом. 200 грамм хлеба на день, два года нас водили с конвоем. На нас была одета их форма и пришита «ОСТ», и на ногах деревянные колодки. Когда нашу колонну вели, то стук деревянных колодок было слышно за сотни метров, нас вела охрана с автоматами и собаками. Далее нашу фабрику разбомбили американцы.
После этого в одном из оставшихся цехов наладили производство противогазов. Я выполняла одну из операций, заключающуюся в том, что я ложила уголь.
Работали ночные смены. Раз вижу, идёт полицай с собакой, а я и думаю: за кем он идёт?
Вдруг хватает меня за волосы, и я упала. Он повёл меня с собакой и вытащил пистолет. Повёл он меня в бельгийский лагерь. Я начала думать: за что он меня забрал? А наверное за то, что пошила себе брюки из одеяла, и за то, что когда нас бомбили, я всегда удирала с фабрики.
А пришлось пошить себе брюки из-за того, что на улице была уже зима, а мы были полностью раздеты. Когда мы пришли в бельгийский лагерь, то спустились в один из подвалов, он меня закрыл в одной из кладовок , а в этой кладовке были счётчики , где всё время сверкали они, а слева лежала кучка соломы.
К дверям привязали собаку. На протяжении 3-х дней ни пить, ни есть не давали – смоктала солому, которая казалась мне уж очень вкусной, хотя собаку – кормили. Началась сильная бомбёжка, полицай прибежал и забрал собаку, а я осталась закрытой в этой кладовой. Когда начали все убегать, выходя из подвала, бельгийские ребята сбили замок, а женщины-бельгийки забрали меня к себе в лагерь, где переодели, накормили и уложили спать. Если бы ребята не открыли дверь, то можно было и утонуть, потому как бомбёжкой была разбита труба, по которой шла вода, и подвал быстро стал заполняться водой.
Оставаясь в бельгийском лагере, со мной познакомилась немка, и она забрала меня к себе. Она шла впереди, а я метрах в 15 сзади, чтобы не вызвать подозрения у полицаев.
Вдруг слышу по радио о том, чтобы мы шли все на фабрику и нас всех будут отправлять домой. А немка меня не пускает, она говорит: «Не слушай их, это они что-то задумали». Я не послушалась её и пошла на фабрику. Все пришли. Видим, едут машины с солдатами и автоматами. За фабрикой была горная речка, мы с подругой пошли на речку – вроде бы умываться. Только перебежали эту речку и поднялись в гору, как нас заметил полицай и начал по нам стрелять. Вдруг, откуда ни возьмись, из-за гор появились американские самолёты и начали бомбить. И эта бомбёжка нас спасла. Мы были с подругой в этих горах до конца бомбёжки. Я пошла снова к немке и вскорости вступили американцы. Американцы объявили и собрали всех нас в одном из больших зданий. Они хорошо нас кормили, каждое утро давали плитку шоколада, одели нас, обули и т.д. Дали по два одеяла.
После этого нас американцы отправили на Родину. Меня забрали в воинскую часть, где я шила воинам обмундирование.
А сейчас меня нашли следопыты из города Вупперталь, и я с ними переписываюсь уже два года. Меня и других узников фашизма пригласил бургомистр Вупперталя посетить с 26 февраля по 6 марта 2004 года те места в Германии, где я была.