Козловский Алексей Тимофеевич

Я родился 23 января 1925 года в селе Новые Млины Борзнянского р-на Черниговской области в бедной крестьянской семье. Так как родители своей земли не имели, отец, забрав семью, переехал в г. Мариуполь. Отец работал в прокатном цехе завода им. Ильича, мать не работала, я и моя старшая сестра учились. Заработанных отцом денег хватало на скромную жизнь, но жилищные условия были очень тяжелыми, т. к. три семьи трёх братьев жили в одной 2-х комнатной квартире. С 7-ми лет я учился в средней школе, и к началу войны 1941 года я уже закончил 9 классов.
В сентябре 1941 года немецкие войска оккупировали г. Мариуполь. Жизнь в городе замерла. Заводы не работали. Население привлекалось немецким командованием на всевозможные работы. Чтоб хоть как-то обеспечить себе пропитание, мне приходилось с отцом ходить в дальние сёла менять вещи на продукты. Зима выдалась очень холодной, топлива почти не было. В каждой квартире были расквартированы немецкие солдаты и офицеры, которые в минуты отдыха иногда рассказывали о своих семьях, о жизни в Германии. Весной 1942 года (25 марта) меня забрали на принудительные работы в Германию. Дорога была нелегкой. В товарных вагонах по 40-50 человек юношей и девушек, за закрытой замком дверью по несколько суток, нас везли в течение двух недель. Неизвестное будущее открывалось нам с разных сторон. На первом немецком вокзале мы увидели аккуратные дома и улицы немецкого городка, хорошо одетых немецких детей. И в то же время нам предложили горячий суп из брюквы, который никто из нас не смог кушать, но который остался для нас, остербайтеров, на все годы пребывания в Германии. Голод заставил кушать этот суп. Меня, как учащегося школьника, не имеющего никакой профессии, направили работать в сельское хозяйство к бауеру. Большое село Роттген недалеко от города Бонн специализировалось на выращивании овощных культур и производстве молока. Поэтому я работал и на поле и в коровьем хлеву. Работа была тяжелой, с утра до позднего вечера, работали за ту еду, которую нам с военнопленными поляками давали 3 раза в день. Это был преимущественно картофель, но это было ещё и хорошо, потому что работающие на фабриках остарбайтеры питались намного хуже. Это я хорошо прочувствовал, когда биржа труда г. Бонна в октябре 1942 года направила меня на работу в шахту «Гоулай» в г. Барденберг, округ Ахен. Вот здесь с октября 1942 года по 1945 год я основательно познакомился с нацистскими порядками «Великой» Германии. Работал на подземных работах (глубина 900 м), преимущественно в ночную смену, вечно хотелось спать. Жили в бараках лагеря «Флай» недалеко от Барденберга. Лагерь за колючей проволокой, усиленная охрана с собаками, сторожевые вышки по углам лагеря. Мы не могли понять, почему у нас такие условия, как в концлагере. Ежедневные проверки на аппельплаце, побои за несвоевременный отзыв твоего номера (мы все были под номерами, я запомнил свой номер «137» на всю жизнь). Кормили нас очень плохо: 300 гр. хлеба с опилками и суп из брюквы. За 6 месяцев каждый из нас был похож на скелет с черным лицом, т. к. угольная пыль въедалась в кожу и не вымывалась. Кусочек мыла, который нам выдавали на неделю, приходилось обменивать на пару картошек. В 1943 году по настоянию Международного Красного Креста питание немного улучшилось. Но суп из брюквы навсегда запомнился каждому нашему узнику. Освободили нас американские войска в начале 1945 года. А домой я приехал только в декабре 1945 года после длительного пребывания в пересыльных лагерях в Германии и в советской оккупационной зоне. После приезда домой мытарства мои не кончились. Начали вызывать в КГБ, допрашивали, почему поехал в Германию, почему работал на врага? Органы направили меня работать на строительство по месту жительства. Работа была самая тяжелая. Одновременно я посещал в вечернее время школу рабочей молодежи, которую окончил в 1947 году. Получив аттестат зрелости, я поступил в институт г. Мариуполя и окончил его в 1952 году. Затем был направлен на работу в г. Краматорск. Сейчас я пенсионер, живу с женой на пенсию в 150 грн. В моей памяти воспоминания юношеских лет сохранились намного лучше, чем последующие годы. Я видел в Германии разных людей — отъявленных нацистов и добрых людей. Об этом я рассказываю своему внуку Максиму, который учится в 10 классе. Через много лет хотелось бы увидеть ныне Германию, ведь я её видел в руинах и через колючую проволоку.