Кулиниченко Нина Степановна

Я родилась 4.09.1934 г. в семье служащего. Девичья фамилия — Расстальная. Отец до войны работал агентом райуполминзага Холминского района Черниговской области, а мать в колхозе «Червоний партизан» село Рейментаровка. Мой отец Расстальной Степан Григорович 1899 г. рожд., когда началась война как активист был оставлен властями для подпольной работы в тылу врага. Он с председателем колхоза «Червоний партизан» Туник Борисом Степановичем организовали Рейментаровский партизанский отрад им. Щорса. Командиром отряда был Туник Борис Степанович, а отец заместителем командира и начальником штаба отряда. Этот отряд тоже вошел в Черниговское партизанское соединение под командование дважды Героя Советского Союза А.Ф. Федорова.
В нашем доме находилась явочная квартира партизан, мать была связной партизанского отряда. В нашем доме часто собирались партизаны. Меня отправляли на улицу следить за дорогой.
21 декабря 1941 г. немецкими властями село наше было окружено, и за активные действия партизан стали жечь дома и стрелять. Когда начали гореть дома, то люди стали убегать в лес. Мы с мамой и другие жители села убежали в лес, а немцы в лес побоялись идти, но кто остался в селе, их расстреливали в окопах, кидали в огонь. Мы жили с дедушкой и бабушкой, они не пошли в лес, а остались дома в окопе. Когда, наверное, загорелся наш дом, то они хотели вынести вещи. То дедушку убили возле дома, он там и обгорел, а бабушку в доме сожгли. В лесу нас нашли возле костра партизаны и забрали в отряд. Партизаны решили переправить нас детей на Большую Землю. Партизанский отряд передвигался от населенного пункта к населенному пункту только ночью, очень было холодно и дороги были в большом снегу. Днем отряд больше стоял, не передвигаясь, в лесу. Нас три семьи часто оставляли в домах, которые находились на окраине села или хутора, где мы могли отогреться. Детей заставляли гулять по очереди на улице и следить за дорогой и докладывать партизану, который находился с нами. Однажды в одном селе, где мы находились, на дороге мы вдруг увидели немцев, быстро одна из нас побежала и сообщила партизану, который сел на лошадь и ускакал в лес, и сообщил всему отряду.
Но мы не успели никуда. Немцы оказались через несколько минут в этом доме. Они начали кричать на всех, что, мол, вы партизаны, но тут начались выстрелы и немцы выскочили на улицу. Здесь в лесу начался бой. Матери в это время запрягли лошадь в сани, и мы быстро уехали из этого дома, но доехали, кажется, до последнего дома, лошадь распрягли и отпустили, а сами пошли пешком. Дошли до хутора Ченчики и там спрятались, но нас через несколько дней обнаружили и забрали в полицию пос. Холмов, затем сильно избили и бросили в камеру Холминской тюрьмы Сосницкого гестапо. Здесь очень было холодно, а мы были совсем разутые. Матери наши плакали и просили, чтобы отдали нам нашу одежду, но нам сразу не дали, а дали кое-что на следующий день. Матерей наших каждый день забирали на допрос. Когда их бросали в камеру без сознания, в крови, то мы очень плакали и кричали, просили их, чтобы они не умирали, то тогда и нас били. Сидящие в камере женщины, помогали нашим матерям приходить в сознание. Сидели мы там долго, но сколько я не знаю. Однажды в камеру зашли полицаи и комендант, который остался у меня перед глазами на всю оставшуюся жизнь. Всех поставили под стенками и начали спрашивать фамилии, что говорили всем я не поняла, но когда подошли к нам и спросили фамилии, то сразу сказали, что этих расстрелять с детьми. Когда они вышли, все стояли молча. Потом наших матерей забрали всех троих разом на допрос. В этот момент мы сидели и молчали, ждали, что они придут и нас всех поведут на расстрел. Но они больше в камеру не вернулись. Мы тогда начали плакать, а нас женщины, сидящие в камере, начали успокаивать и тоже плакали. И так мы просидели до утра, а утром нас посадили на сани полураздетых и повезли к родственникам в село Рейментаровку к бабушке по линии матери. Когда нас привезли в село, то оно было неузнаваемое. Стояли одни черные печки и кое-где обгоревшие дома. Когда меня привезли к одному дому, то вышла тетя, мамина сестра и начала плакать, а потом и бабушка, которая потеряла сознание. А когда меня привели в дом, то там жили несколько семей, было очень тесно, ведь всем негде было жить. Через несколько дней привезли дедушку в гробу, которого не дали вскрыть, он находился в Сосницкой гестаповской тюрьме. Дедушка Хуторной Федот Остапович, мамин отец, не выдержал страшных пыток и умер. Через несколько дней после дедушки привезли мамину сестру Хуторную Ганну Федоровну, 1922 г. рожд., которая тоже сидела в Холминской тюрьме, но в другой камере и мы не знали друг о друге ничего. Она была связной партизанского отряда. Когда ее повели на расстрел, то она была очень ранена, но оказалась живой. Она собрала последние силы, выбралась из-под трупов и добралась до дороги.
По дороге кто-то ехал, забрал ее и привез к этому дому, где жили все. А через 2 дня приехали какие-то полицаи и забрали ее. Она уже не могла ходить, ее вынесли и положили на сани. Полицаи ее не довезли до комендатуры, а расстреляли за селом. В начале мая 1942 г. опять нас забрали, меня, бабушку и мамину сестру Хуторную Веру Федотовну, 1928 г. рожд. Она была моей няней и жила больше с нами, а так же другие партизанские семьи и привезли в Холмы. Здесь было много людей со всего района, и были все партизанские семьи. Через несколько дней начали отбирать молодых женщин и мужчин для Германии.
Всех под конвоем сопровождали в г. Корюковку, шли пешком 35 км, многие не могли идти, падали, в том числе и я. В Корюковке посадили в товарные вагоны и повезли в Мену на железнодорожную станцию, а там снова стали отбирать молодых женщин с детьми, которым было больше 10 лет. Здесь забрали мамину сестру Хуторную В.Ф., а меня не взяли, ведь мне не было 10 лет, а ей было 12 лет. Всех стариков и малых детей повезли в товарных вагонах в Бахмачский р-н. Там разместили по селам в разных помещениях, где заставляли работать. Я попала в село Красиловку и еще несколько семей. Жили мы на окраине села в сарае-хате, где не было ни стола, ни пола. Рядом были сараи, где стоял скот и овцы. Спали на земляном полу, кушать очень хотели, ходили с мальчиком и просили хоть кусочек хлеба или картофеля, а больше всего ели сырую свеклу. Две женщины, которые жили поближе и у них были дочки такие как я, то мне сделали кровать из 4-х колодочек, положив на них двери, а потом солому. Одна из них дала крестьянское покрывало старенькое и заслала солому, а другая — потеплее — на верх. Они меня очень любили, но девочки жили со своими мамами и не так работали как я, ведь очень часто приезжал комендант, и кто плохо работал, то сильно бил. Я кормила ягнят и пасла овец, а летом ходила собирать овощи и фрукты в огородной бригаде. Все переживали, что если и отца не будет, то куда мне тогда ехать, когда окончиться война. Все решили меня окрестить и оставить с крестной. Но осенью 1943 г. я была освобождена Советскими войсками и солдатом привезена к отцу в Холмы.
Отец в это время работал уполномоченным райуполминзага. Здесь я начала ходить в школу в 1 класс. В 1944 г. отца направили в село Погорельцы председателем исполкома Погорельского сельсовета депутатов трудящихся. Здесь я окончила 7 классов. В 1950 г. опять приехала к дяде, брату отца, в Холмы и здесь закончила 8-й класс. В 1951 г. еду в Киев, где работаю на железнодорожной станции Киев-Московский и заканчиваю 10 классов вечерней школы.
В 1953 г. поступаю в медучилище и заканчиваю в 1955 г. В 1955 г. выхожу замуж и с мужем выехали в г. Ватутино Черкасской обл. Работаю там сначала медсестрой детского отделения, а потом старшей медсестрой этого же отделения. В 1959 г. переезжаем в Холмы Черниговской обл., где работаю в детских яслях медсестрой-воспитателем до 1960 г., а потом закончив курсы усовершенствования с 1960 г. работаю рентгенлаборантом до 1974 г. в 1974 г. медсестрой-воспитателем детсада-яслей холминского лесхоззага.
В 1979 г. ушла на пенсию, но работала до марта 1981 г. В мае 1981 г. меня опять пригласили работать в холминскую горбольницу рентгенлаборантом, где работала до 15.06.94 г. Потом по состоянию здоровья ушла на пенсию. За все годы моей работы имею много благодарностей и почетных грамот. Имею медаль «Ветеран труда».
Когда начали искать документы на узника, то было много написано писем и в разные инстанции. В архиве есть, что я дочь партизана, но что сидела в тюрьме данных нет, только в СБУ нашли, когда нас конвоировали в полицейский участок, откуда мы и попали в гестаповскую тюрьму. Но когда было написано в комиссию по делам бывших партизан Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., то мне был выслан партизанский билет исполкома Корюковского районного Совета народных депутатов. В связи с этим мне с того года, когда выдан билет вручены военные награды:
1. 50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (29.04.95 г.).
2. 50 років визволення України (9.09.95 г.).
3. Медаль Жукова (1998 г.).
4. Медаль “Захиснику Вітчизни” (1999 г.).
5. Медаль «Ветеран войны» (1996 г.)