Гопенко Петро Олексійович

Народився я на Київщині, у селі Макарівка, Ладижинського р-ну. Батько, Гопенко Олексій Митрофанович, був селянин. Під час голодомору 1933 р. на Київщині і Черкащині майже всі села вимирали з голоду. Щоб не вмерти з голоду, батько зумів завербуватися на Дніпропетровщину, місто Нікополь, де були потрібні робітники для початку будівництва Південно-трубного металургійного заводу.

Війна застала зненацька. 17 серпня фашисти увірвалися до міста Нікополь. Вскорі почалися облави на активістів, комуністів, комсомольців, євреїв. Почалися масові розстріли, і батько з сім’єю мусив тікати з міста Нікополь.
Початок 1943 р. Фашисти почали будувати концтабори у місті Марганець і селищі Рудник ім. Орджонікідзе, де були шахти марганцевих руд. Концтабори, котрі були обнесені у два ряди колючим дротом, під напругою і вишками заповнювалися радянськими військовополоненими, котрі працювали у шахтах, добували марганцеву руду для відправки до Німеччини. В той же час пішли масові облави на цивільне населення для відправки до Німеччини у рабство. Майже кожного дня поліцаї і фашисти поповнювали цей концтабір мирним населенням. У лагері почався тиф. Воші, клопи і таракани взяли владу над людьми.
Криси відгризали вуха і кінцівки пальців у хворих. Кожного ранку з цієї фабрики смерті вивозили до десятка, а то і більше трупів на цвинтар, котрий був у метрах 800 від табору. Майже кожного тижня полонених і цивільних, хто ще тримався на ногах, єтапом відправляли на Кривий Ріг, завантажували у вагони і відправляли у рабство. А хворих на тиф дострілювали і вивозили на цвинтар. У жовтні 1943 р. поліцаї виловили мене і кинули у цей табір, а 1 листопада 1943 р. етапом був угнаний на Кривий Ріг і відправлений до Німеччини. Прибули на Залізноколійний вокзал міста Мюнхен, йшов дощ. Майже 500 чоловік нас висипало з товарних вагонів. Де не взялося цивільні німці на пероні, і нас, построєних у дві шеренги, почали купляти у наших конвоїрів. Мене ніхто з бауерів не купив, бо у мене були вибиті зуби і поламані ребра одним з поліцаїв у лагері. Нас, майже 60 чоловік, котрих не купили, тобто бракових, було погружено у машини “душегубки” і відвезено до “Дахау”. Довго ми сиділи у машинах з відкритими дверима, потім зачинили двері і повезли далі. Так я попав до лагеря “Котхау” м. Інгольштадт. Працював як робітник колійної ремонтної бригади залізничноколійного вокзалу м. Інгольштадт.
Що було у неволі, це страшно згадувати. Під час бомбових ударів американських літаків мав 16 осколочних поранень, був майже похований у бомбосховищі, але чудо мене зберегло.
У 1995 р. до мене приїхали німці. Їх було четверо з перекладачем. У них була моя адреса, мої архівні документи. Я дізнався, що це були історичні письменники з м. Мюнхен. Висилаю переклад з німецької книги.
Після війни працював шахтарем по видобутку марганцевих руд. Більше 30 років був позаштатним робітничим кореспондентом, за що маю 23 похвальних грамоти. Працював у робітничому контролі м. Орджонікідзе. 9 років працюю в соціальному захисті населення членом комісії. 9 років очолюю Орджонікідзівську спілку колишніх жертв нацизму.

Жизнь прошла мимо меня
(переклад з німецької)

Когда Петр Алексеевич был арестован в 1943 г. гестапо, ему только исполнилось 15 лет. Он был интернирован в концентрационный лагерь в округе г. Никополя, Украина, где на второй день к нему были применены сильнейшие приемы: ему были выбиты все передние зубы, пинком сапога были разорваны губы, поломаны ребра левой стороны грудной клетки ударами карабина и сапог. За что был возложен такой груз на 15-летнего юношу? Какие преступления совершил Петр Алексеевич, почему так жестоко с ним обошлись? На эти вопросы можно ответить лишь несколькими жалкими словами. Преступление Гопенко состояло в том, что он стоял на улице, когда партизаны держали под прицелом автомобиль с немецкими офицерами. Область, где произошел этот случай, была окружена. Гестапо проводило акцию и арестовали Гопенко и еще более 30 юношей. Никто из них не был об этом уведомлен, и не знал об этих действиях.
Отрешенно и исходя кровью, лежал Гопенко на своих нарах и 2 месяца ожидал своей смерти. В начале ноября 1943 г. юноши вновь были вызваны в комендатуру, от них хотели узнать, кто это совершил. Так как все молчали, комендант сказал им: «Если вы, сволочи, не хотите свидетельствовать, то будете отправлены в лагеря». В Кривом Роге юноши были погружены в вагоны, и их отвезли в г. Ингольштадт. У Гопенко сложилось такое впечатление, что он попал на рынок рабов, так как ему казалось, что хозяева, которые уже ожидали на вокзале прибытие человеческой силы, отмечали: «И таких юношей, как я, которые выглядели как ощипанные птенцы да еще были без зубов, не купил никто».
И все же Гопенко был направлен на работу в плотницкую, а позже, после ежедневной бомбардировки артиллерией, направлен для восстановления железнодорожных путей и других работ. Вместе с другими юношами однажды Гопенко застрял при бомбежке в бункере, который на далеком расстоянии образовался вследствие бомбардировки. Бетонная стена подмяла под себя юношей. Лишь через два дня нашлись засыпанные юноши — они уже почти ничего не слышали и очень пострадали зрением. Все перенесли сильнейший шок и 6 юношей из 25 погибли на протяжении следующих дней. Оставшихся украинских юношей направили в бараки, из которых они панически бежали при повторяющихся бомбежках.
Когда все были вновь пойманы, группа была погружена в закрытые вагоны и перевезена в другой лагерь «Коткау». Гопенко долго не знал, где он находится, так как все проходило через вереницу ужаса — пробы крови, которую у него отнимали, белая спецодежда в отделении, мужчины, которые делили в бараках водяную жидкость как пищу. Теперь он уже ясно знал, что находится в 19 блоке, где старший блока, которого называли дядя Петя, его, почти глухого и слепого, пробовал успокоить: «Не бойся, ты выдержишь». Мучаясь постоянными головными болями и обмороками, которые появились вследствие контузии, Гопенко вновь ожидал смерти. Из 18 заключенных из Ингольштадта остались в живых, кроме него, лишь трое, судьба же других неизвестна.
Когда в апреле 1945 г. шли маршевые колонны, украинские заключенные были перевезены в неизвестную область, так как концентрационный лагерь освобождали. Точно знали о том, что американцы уже были близко. Когда войска СС спасались бегством, последовало освобождение. На американских грузовиках были 4 юных украинца доставлены в Ингольштадт, зарегистрированы и направлены в Лазарет. Ежедневные инъекции и другие медицинские меры улучшили состояние здоровья Гопенко, что он смог возвратиться домой, но на протяжении 20 лет у него сохранилась проблема со слухом.
По сравнению с другими возвратившимся из КЦ и принудительных лагерей Гопенко повезло в том, что со стороны советских органов власти он не был обвинен в «коллаборационизме с немцами» и не был направлен в штрафной лагерь. Как несовершеннолетний, он не сразу мог найти работу. Лишь позже он 20 лет отработал на шахте и еще 17 трудился на других работах. Переживания, которые он полуребенком, а позже юношей перенес в нацистской Германии, последствия, которые выстраданы им, и которые могут повториться в старости, могут подвести лишь к горькому выводу: «Жизнь прошла мимо меня. Все прошло мимо меня, как во сне».